«Рыжая, – тоскливо подумал Кондрат. – Что этой от меня нужно?»

       Вслух же сказал.

       – Рыжих много.

       – Нет, Кодя, эта… она не русская. Бурятка, эвенка, монголка… не разобрать, и рыжая. Глаза зеленые, раскосые как у настоящей лисы. Интересная, – тетушка задумчиво пила чай. – У нас на селе много бурятов и монголок жили, таких не было. Смуглые все, темноволосые…

       – Всякое бывает, – пожал плечами Кондрат. – А чего приходила?

       – Ах, – всколыхнулась тетушка. – Так она не сказала. Только, попросила передать, что хотела бы с тобой поговорить о неких цифрах. Визитку оставила, очень просила, чтобы ты ей еще вчера позвонил. Но…

       – Вчера я был не в состоянии, – договорил Леший.

       Тетушка порылась в кармане фартука и достала визитку, точно такую как оставила ему рыжая на дороге у дома.

       – Ты уж позвони. Уж очень она просила. И, знаешь, мне показалось, что девушка эта была чем-то сильно напугана и встревожена.

       Кондрат кивнул.

       – Просила, позвоним, – поднялся из-за стола, и тут же вспомнил. – А форма? 

       – Так не просохла ещё, – встрепенулась тетушка. – Сыро на улице. 

       – Ну и ладно, – махнул рукой Кондрат и направился к выходу. Тайра, стояла в прихожей у зеркала, отстукивая по полу хвостом.

       – Пока, домочадцы! – сегодня брать с собой собаку в планы Лешего не входило. Он потрепал её по голове и вышел. 

       Тётушка всплеснула руками и кинулась следом, но остановилась. Дверь за Кондратом уже закрылась.

       – А про второго визитёра мы и забыли сказать, – вздохнула тётушка, жалуясь Тайре, и направилась назад на кухню.

***

       С минуту Кондрат стоял под козырьком, в висках постукивали хмельные молоточки. Спуск по лестнице возвратил головную боль. А ведь еще добираться на работу. Давно бы пора машинку какую-нибудь прикупить. Мысли, мечты… с его зарплатой о машине только мечтать. Конечно, можно взять кредит. Но Лешему всегда казалось, что кредит – это кабала. Лучше сам накопит и возьмет. Ведь когда-нибудь обязательно накопит. 

       Кондрат добежал до остановки и махнул проезжающему микроавтобусу. Тот осторожно притормозил, Леший запрыгнул в салон. Сел на первое сиденье, позади ещё трое, дядька в синей куртке и тетка с мальчиком лет шести. Мальчишка елозил на сидении, тетка его одергивала. Кондрат уставился в окно. В пыльном окне, с оставшимися от дождя разводами мелькала улица. Съёжившиеся прохожие неровными тенями проносились мимо. Светофор, мигающий размытым зеленым – унылый и тусклый. Расплывающиеся лица, не смотрящие по сторонам, спешат, бегут. У каждого свои проблемы, маленькие и большие, но одинаково неинтересные никому кроме них самих. Что-то меняется в жизни каждого, так же мало интересующее других. Вот в его жизни все изменилось за одну ночь. То, что мучает и тревожит только его. И не может Кондрат не думать о том. Старается отвлечься, но мысли упорно возвращаются к последним событиям. К нему в кабинет попал паренек по имени Стас и погиб. А ему, майору Лешему, в лицо дышал синий свет. Дышал и хрипел как зверь. А, может, не было, ни света, ни Стаса. Может, ничего не было. Нет тела – нет дела. И правы, Фархад и Разумов. Не было и все тут. Но, как бы хотел Кондрату и самому верить в то, что повторял он про себя: «Нет, нет. Не было. Но ведь было! И Стас и свет!» И от мыслей становилось нехорошо. Малыш за спиной вдруг смолк, как будто испугавшись, услыхав его мысли. А в голове словно застучали сотни отбойных молоточков. 

       – Было! Было! Было! 

       Тук, тук – сердцу тревожно. Тук – звук мотора старенькой маршрутки. 

       Тук!

       Свет появился внезапно, отлепился от неровной стены и выскочил на улицу, ярким, синим, размытым пятном, пронесся мимо стоящих у светофора людей. Кондрат вскочил!

       – Вы видели?

       Тетка испугано прижала к себе начавшего всхлипывать малыша. Дядька в конце салона нахмурился. Маршрутку колыхнуло, и она остановилась. Водила оглянулся в салон.

       – Мужик, ты чего?

       – Вы видели? Синий свет! Там, у светофора.

       Водила нахмурился, косо глянул на сидевшего в салоне мужика.

       – Слышь, ты это, иди, наверное. За проезд не нужно платить. Иди себе мирно.

       – Да я нормальный! Я просто… вы же видели! У светофора. Яркий, синий свет!

       Кондрата заколотило. Малыш заплакал. Мужчина в конце салона поднялся. Подошел к Лешему, опустил руки ему на плечи.

       – Мужик, ты иди. Правда. Иди лучше.

       Кондрат вырвался из рук. Маршрутка покачнулась.

       – Вы видели! Я знаю, вы видели!

       Тетка, прижимавшая к себе малыша, испугано помотала головой.

       – Да не видели мы ничего! Что вы кричите! Вы ребенка пугаете.

       Кондрат открыл рот, чтобы в очередной раз выкрикнуть…

       Он не видел, как посмотрел в стекло мужик и выскочившего из-за руля водилу не видел. Тот резво оббежал маршрутку и рывком открыл двери. Мужик стоял рядом, как-то нарочито ласково приговаривая: 

       – Ты бы шёл, всяко видеться. Не пугай народ. 

       И вдруг сгреб Лешего в охапку и выкинул в открытые двери и сразу же закрыл. Водила уже сидел за рулем, надавил на газ и, обрызгав Кондрата грязной водой, маршрутка умчалась.

***

       На крыльце отдела стояли Мишка и Степан. Один курил, второй облокотившись о перила, о чем-то говорил. Когда подошел Кондрат он смолк. Леший поднялся по ступеням.

       – Утро доброе! Чего здесь?

       – Да не доброе, – хмуро затягиваясь дымом, проговорил Мишка. – Леший, Семен помер.

       Кондрат побледнел.

       – Как помер?

       – Вот так, утром. Минут двадцать назад жена позвонила. Говорит утром встал, умылся, кто-то в дверь позвонил, он на площадку вышел, она минут десять ничего не слышал, а вышла, он уже лежит.

       – Сердечный приступ? – приглушенно спросил Кондрат.

       – Не похоже, грохнули нашего Сеню. Ребята уже выехали.

       – Почему мне не позвонили? – тихо спросил Кондрат.

       – Так позвонили, сразу же. Тетушка трубку взяла, говорит, забыл телефон, спешил, когда уходил.

       Кондрат похлопал по карманам. И правда, видать тетушка, когда форму стирала, вытащила…

       Леший развернулся. 

       – Из наших кто остался?

       – Из водил? Так Федор и Ташман.

       Кондрат заглянул в двери отдела.

       – Федя!

       – Чего? – выскочил из дежурки с булочкой и чашкой чая в руках совсем молоденький паренек.

       – Поехали, – выкрикнул Кондрат.

       Тот быстро кивнул, сделал большой глоток и, запихав булочку целиком в рот, бросился к машине.

       Глава 14

       Уазик трясло и подкидывало. Семен жил на Краснореченской, через четыре квартала от отдела. Проезд шел через узкую улочку, неровную, давно позабывшую, что такое асфальт. Краснореченская относилась к старому городу, и дома здесь были исключительно, старые – сталинки, хрущевки. У Семена была сталинка с высоченными потолками и огромными комнатами. Всего в доме было два этажа. Два подъезда. Квартира Семена находилась во втором. Площадки широкие, с деревянными, недавно выкрашенными ступенями и перилами. Тело дежурного было накрыто простыней. Из недр квартиры слышались всхлипы Лены – жены Семена. Кто-то с ней говорил.

       Кондрат присел на корточки, вздохнул. И отчего-то не отваживался откинуть простыню.

       Судмедэксперт стоял в стороне и что-то записывал. Быстро работали ребята. Быстро и тихо, как будто боясь побеспокоить покой погибшего товарища.